Далекая сербская мода

За два года до проведения Первой всероссийской этнографической выставки, в 1865 году, Сербское научное общество получило письмо от Общества любителей естественных наук при Московском университете, которое хотело представить на выставке культуру всех славянских народов, и поэтому призвало князя Михаила оказать финансовую помощь для собирания одежды, музыкальных инструментов и оружия: „Одежда, которую ищет это общество, пусть будет местной, чисто народной, полностью, с головы до ног, и особенно без каких-то нововведений... Хорошо было бы также, чтобы с костюмом был рисунок, пусть самый простой, как надет на человеке каждый предмет одежды, потому что без этого комитет может невольно сделать ошибки, когда будет наряжать фигуры. А куклы, на которых будут надеты платья, должны иметь портретное сходство с жителями тех мест, из которых одежда, поэтому желательно, чтобы к каждому платью был приложен и фотографический портрет в анфас и в профиль жителя, от которого одежда... Каждую группу, которая будет характеризовать одно племя или место, будут окружать все возможные предметы домашнего обихода, например: посуда хозяйственная, домашняя и столовая, музыкальные инструменты и вообще предметы домашних и общественных обычаев.”
     
     На это письмо князь Михаил Обренович ответил, выделив 400 дукатов, которые дал особому комитету с заданием „договориться и определить, что необходимо подготовить для отправки на ту выставку”. Комитет решил купить по одному костюму „девичьему, женскому, вдовьему, мужскому для юноши и взрослого человека”. Члены комитета решили искать и покупать костюмы по селам в Валевском, Ужичском, Чачанском, Рудничском, Крагуевацком, Ягодинском и Чуприйском округах. Секретарь Министерства просвещения и церковных дел Милан Дж. Миличевич и художник и профессор белградского реального училища Стеван Тодорович, лучше всего знали сербские края и народные обычаи, поэтому договорились, что они вдвоем отправятся в путь, „отберут и соберут все то, чем Сербия была бы достойно представлена на предстоящей выставке”. Казалось, что все было готово и подобрано – деньги, люди, места... Между тем, проблемы начались, когда сборщики одежды пошли по селам и начали объяснять простому народу, как надо фотографироваться для нужд науки.
     
     
     Больше всего проблем имел профессор Никола Вукичевич из Сомбора, который обязался собрать народные костюмы сербов из Бачки. По его признанию, это была неожиданно трудная работа: „Перед самым Успением я видел в церкви парня, одетого в полный праздничный костюм, какие носят юноши – жители Бачки. В тот же день после полудня на базаре мне удалось уговорить одну молодую женщину (ее мужа я тоже решил сфотографировать, потому что он никак не соглашался, чтобы она фотографировалась без него). В тот же день на базаре я встретил трех шокиц (сербок католической веры) из села Берега – молодую замужнюю женщину и двух девушек, и только после долгих упрашиваний они согласились сфотографироваться на следующий день.
     
     Я вынужден был дать им по гульдену и пообещать каждой портрет”.
     
     В пути по Сербии профессор Вукичевич подробно записывал все данные о людях, чью одежду покупал. Так он описал и Петра Вукичевича из окрестностей Сомбора: „Молодой человек 22 лет, серб православной веры. Рост 5 футов и 9 дюймов. Костюм этого парня очень дорог и трудно узнать настоящую цену, потому что парни не знают, что сколько стоит: матери и сестры сами ткут и шьют. По совету этих парней, можно вместо их дорогой одежды купить такую же, но с фальшивым золотом, что намного дешевле. Одежда парня следующая: шляпа, рубашка, вышитая белой нитью, длинные полотняные штаны и шелковый платок на шее с золотой бахромой, шелковый жилет. Полный костюм (летний, праздничный) с настоящим золотом за 67 гульденов, а с фальшивым– 40.”
     В том же письме профессор Вукичевич жалуется на проблемы, возникающие у него с народом: „Люди эти очень странны, считали, что я хочу устроить с ними комедию, и я едва не впал в неприятности, потому что слышал, как муж той женщины, которой я послал одну фотографию, мучает ее, считая бесчестным делом, что она позволила себя сфотографировать”.
     
     
     Московское общество просило в своих „Инструкциях”, чтобы для выставки были записаны все данные о людях, у которых куплена одежда, и чтобы на рисунках был показан способ ее ношения. Следуя этим требованиям, сборщики должны были взяться за очень скрупулезную работу и составить детальное описание одежды, которая носилась в то время. В одном из писем „этнологи” до тонкостей описали девушку из Бачского Подунавья, чей костюм они купили: „Ее имя Клара Дружина, ей 17 лет, рост пять футов без одного дюйма. Ее одежда такова: длинная рубашка, пояс и фартук (передник). В ушах серьги. На шее разноцветное ожерелье. Покрывало головное носится поверх головы в косе и спускается по спине. Никакой другой одежды шокицы не имеют, и носят ее как летом, так и зимой. Кроме этого они носят красные сапожки с желтыми краями, но только по великим праздникам, и поскольку тогда был обычный день, все три были босы, и я должен был сказать, чтоб их так и сфотографировали”.
     
     
     Мужчины были менее стеснительны, но многие из них не могли объяснить, сколько стоит их одежда и как она делается. В то время в Сербии одежду шили жены, поэтому ее истинную цену иногда невозможно было определить. Одна из заметок свидетельствует о проблемах, которые имели сборщики, когда хотели купить мужской костюм: „Петар Вукичевич – парень 22 лет. Серб православной веры, рожден в Сомборе. Рост пять футов и девять дюймов. Костюм этого парня очень дорог и трудно узнать настоящую цену его рубашки и длинных брюк, потому что парни не знают, что сколько стоит: матери и сестры сами ткут и шьют. По совету этих парней, можно вместо их костюмов купить такие же, с фальшивым золотом, что намного дешевле. Одежда парня следующая: шляпа, рубашка, вышитая белой нитью, длинные полотняные штаны и шелковый платок на шее с золотой бахромой, шелковый жилет. Полный костюм (летний, праздничный) с настоящим золотом за 67 гульденов, а с фальшивым - 40”.
     
     Кроме людей из комитета коллекцию одежды, которая отправилась в Москву, обогатил и князь Михаило Обренович. Он подарил два костюма - „Сербский слепой гусляр” и „Замужняя сербка в городском костюме из Белграда”.
     На выставке в Москве Сербия была представлена сценой „Слепой сербский певец”, которая состояла из 14 фигур детей, женщин и мужчин, собравшихся около слепого певца перед монастырской стеной. В „экспозиции ” находились музыкальные инструменты - гусли, волынки, флейты, свирели (духовые инструменты), оружие, а также и деревянные модели разных строений – летних домов, предметов домашнего хозяйства - скамеек, стульев и столов. По некоторым данным, выставку увидел почти миллион человек, и до сегодняшнего дня сохранилась запись одного посетителя: „Пять огромных залов были полны различных вещей, которыми пользуются народы, било несколько групп сделанных из воска людей различного рода и пола, выглядевшие так, будто тут стоят живые люди”.

После закрытия выставки весь материал был упакован, а потом три раза менял владельца. Сначала он был размещен в Этнографическом музее Дашкова, потом в Музее народов в Москве, а с 1948 года хранится в Этнографическом музее в Санкт-Петербурге. После 138 лет хранители Этнографического музея в Белграде привезли в Сербию часть народных костюмов, которые больше века хранятся в России. К сожалению, некоторые вещи за прошедшее время пришли в негодность, некоторые потеряны, но сохранившееся сейчас собрание насчитывает около 160 предметов. Несколько месяцев Сербия снова наслаждалась самыми старыми сохранившимися костюмами из этих мест, а сейчас они снова находятся в России, чтобы там и дальше быть послами сербской культуры.