Абхазия: выстраданная независимость

Россия официально признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Сложнейший для обеих республик 15-летний период существования в качестве непризнанных государств закончился. Их положение на международной арене приобрело качественно новый характер. Очевидно и другое: признание Россией двух новых государств означает, что абхазская и южноосетинская проблемы, перестав быть сугубо региональными, многие годы они будут теперь находиться в центре внимания основных мировых центров силы.
     
     Два последних десятилетия стали для Абхазии временем тяжелейших испытаний. Распад СССР вернул к жизни прошлые и, казалось, позабытые проблемы. История фактически повторилась: ведь первая попытка осуществить на практике права грузин на “свои исторические земли” была предпринята после распада Российской империи, в период существования «первой Грузинской республики». В то время население Грузии отличалось большой этнической пестротой: общая численность грузин (с мегрелами и сванами) составляла в нем лишь 64,8%. Уже одно это обстоятельство требовало проведения очень осторожной национальной политики. И хотя правители «первой Грузинской республики» не додумались до лозунга «Грузия для грузин!», они проводили по отношению к этническим меньшинствам столь же шовинистическую политику, что и их нынешние последователи.
     
     Вот что писал очевидец о предшественниках Саакашвили: “В Грузии усиленно культивируется национализм в очень диких формах. В Учредительном собрании армянам не разрешают говорить по-армянски … Все время велась резкая борьба против стремления Аджарии к автономии. Осетинов страшно преследуют и выселяют. Сильная национальная борьба идет и в Абхазии. Национализм доходит до курьезов. Так, в учебнике, по которому в школах изучается история, рассказывается, что Грузия была еще в древности самой культурной страной, так что из нее Греция получила свою культуру. В детях с малых лет воспитывается презрительное отношение к армянам и т.п.” (Н. Мещеряков. В меньшевистском раю. Из впечатлений поездки в Грузию. Сух., 1991, с.44).
     
     В ноябре 1917 г. на съезде абхазского народа было принято решение о присоединении Абхазии к Северо-Кавказскому Горскому государству. Однако Грузия, в условиях начавшейся гражданской войны и при поддержке германских войск, смогла установить свой контроль над Абхазией, а некоторые ее представители даже заявили о своих претензиях на все Черноморское побережье до устья реки Кубань (на основании того, что оно якобы в ХI-XIII вв. принадлежало Грузии).
     
     В Абхазии начала осуществляться политика “национализации”: грузинский был объявлен государственным языком, на который переводилось делопроизводство и преподавание в школах, началось массовое переселение в страну грузинского населения и т.п. Подобная политика, в сочетании с бесчисленными грабежами и бесчинствами грузинских войск, вызывала недовольство и протест со стороны населения Абхазии (в том числе и со стороны местных мегрелов). Поэтому установление в Абхазии советской власти в марте 1921 г. было воспринято населением страны в первую очередь как избавление от национального гнета и грузинской оккупации.
     
     В 1921-1931 гг. Абхазия имела статус союзной республики, которая объединялась с Грузией на основе особого союзного договора. В феврале 1931 г. ее статус был понижен до уровня автономной республики в составе Грузии. В середине 1930-х гг. начинается особенно трагический период истории Абхазии. В это время в Абхазии проводилась политика насильственной грузинизации абхазов, частью которой стало физическое уничтожение абхазского крестьянства и интеллигенции, запрет абхазского языка и культуры.
     
     После смерти И.В. Сталина позиции грузинского лобби в союзном руководстве ослабели. Под давлением Москвы, предпринявшей определенные меры по защите малочисленных народов, руководство Грузии было вынуждено отказаться от наиболее одиозных форм национального угнетения и сделало упор на политику переселения грузинского населения в районы проживания меньшинств (которые должны были рано или поздно раствориться в море грузинского населения). В результате, в конце 1980-х гг. доля абхазов в составе 525-тысячного населения автономной республики сократилась до 18%, в то время как доля грузинского населения составила более 45%.
     
     В конце 1980-х гг., в условиях нараставшего кризиса союзной власти, грузино-абхазские противоречия приобретали все более острые формы. Грузинское национальное движение требовало отделения от СССР и открыто провозгласило своей целью создание моноэтничного грузинского государства в его “исторических границах”. Абхазы активно противодействовали грузинскому сепаратизму и выдвинули требование включить Абхазию в состав Краснодарского края Российской Федерации.
     
     В 1989-1991 гг. по Грузии прокатилась волна межэтнических конфликтов, в которых грузинские радикалы увидели “руку Москвы”. На самом деле рост межнациональной напряженности объяснялся в первую очередь неприемлемостью для негрузинского населения выдвинутых сторонниками независимости Грузии требований “деарменизации”, “деазербайджанизации”, упразднения всех автономий и даже необходимости государственного регулирования рождаемости негрузинского населения с целью его ограничения.
     
     Приход к власти в Грузии в 1990 г. ультра-радикального лидера Звиада Гамсахурдиа превратил лозунг построения моноэтничного грузинского государства в официальную политику. Была ликвидирована автономия Южной Осетии, в стране началась откровенная травля негрузинского населения, из нее были высланы авары, русские духоборы, лезгины, и те немногочисленные турки-месхетинцы, которые сумели вернуться на свою историческую родину.
     
     В Абхазии после произошедших в 1989 г. массовых столкновений между грузинами и абхазами противоборство перешло в законодательную область. Под лозунгом возврата к независимой республике 1918-1921 гг. власти Тбилиси отменили все государственно-правовые акты советского периода. Тем самым были отменены и акты о союзном единстве Грузии и Абхазии (1921 г.) и об автономном статусе Абхазии в составе Грузинской ССР (1931 г.).
     
     В ответ сессия Верховного Совета Абхазии в августе 1990 г. приняла Декларацию о государственном суверенитете Абхазской АССР. Она объявляла Абхазию “суверенным социалистическим государством, обладающим всей полнотой власти на своей территории вне пределов прав, добровольно переданных ею Союзу ССР и Грузинской ССР на основании заключенных договоров”.
     
     На фоне “войны законов”, когда все принимавшиеся законодательными органами Абхазии акты и решения последовательно отменялись властями Грузии, в республике продолжал углубляться паралич расколовшейся по национальному принципу власти, ситуация все более выходила из-под контроля тбилисского руководства.
     
     Вслед за свержением З.К. Гамсахурдиа в январе 1992 г. в Абхазии произошло новое обострение ситуации. Война 1992-1993 гг. стала высшей стадией грузино-абхазского конфликта, в основе которого, с одной стороны, лежит стремление абхазов обеспечить свое национальное и физическое выживание, с другой – стремление грузин создать мононациональное грузинское государство на территории с многонациональным населением и в совершенно искусственных границах.
     
     Продолжавшаяся более года грузино-абхазская война была чрезвычайно кровопролитной и разрушительной. Общие людские потери составили около 20 тыс. чел., экономике Абхазии был нанесен огромный материальный ущерб в 11,5 млрд. долл.
     
     Война привела к существенному изменению содержания и состава участников грузино-абхазского конфликта. Местное грузинское население в целом поддержало военную акцию по силовому решению абхазской проблемы (только мегрелы Гальского района занимали подчеркнуто нейтральную позицию). Остальное население (армяне, русские, греки и др.), в основном остававшееся до войны на позициях нейтралитета, после ее начала в своем подавляющем большинстве заняло проабхазскую позицию. Таким образом, с 1992 г. грузино-абхазский конфликт вышел за рамки конфликта двух народов и приобрел характер противоборства между грузинскими властями в Тбилиси, с одной стороны, и всем полиэтническим населением Абхазии – с другой.
     
     После победы в грузино-абхазской войне (1992-1993 гг.) местные власти контролировали всю Абхазию, за исключением небольшого по территории, но стратегически важного Кодорского ущелья. На основании Московского соглашения от 14 мая 1994 г. в зону грузино-абхазского конфликта были введены коллективные миротворческие силы СНГ (КСПМ СНГ), до сих пор представленные исключительно российским военным контингентом. Функцией российских МС было разъединение вооруженных формирований конфликтующих сторон, недопущение возобновления боевых действий и создание условий для возвращения беженцев в Гальский район. В соответствии с дополнениями к своему мандату российские МС должны совместно с правоохранительными органами Абхазии вести борьбу с действующими в зоне безопасности диверсионно-террористическими группами.
     
     С 1994 г. российские МС являются гарантией стабильности в регионе, препятствуя возобновлению широкомасштабных военных действий. В первые годы после ввода российских миротворцев ясно обозначилась тенденция к нормализации грузино-абхазских отношений. Большинство населения Гальского района (до 80 тысяч чел.) возвратилось в места прежнего проживания, началось возвращение грузинского населения в другие районы Абхазии. Однако после попытки Тбилиси силовым путем вернуть контроль над Гальским районом (май 1998 г.) тенденция по стабилизации ситуации была перечеркнута, и враждебность в межэтнических отношениях вновь начала нарастать.
     
     Геополитическое значение Абхазии возросло после победы «розовой революции» и фактического установления прямого американского контроля над деятельностью грузинского правительства. Грузия была превращена в государство с ограниченным суверенитетом и в заложника трудно прогнозируемых глобальных геополитических изменений. Во многом благодаря отказу тбилисского руководства от самостоятельной внутренней и внешней политики перспективы развития ситуации в Грузии и на Кавказе в целом стали зависеть от политики внешних по отношению к региону сил – прежде всего США.
     
     В условиях сложившегося после распада СССР однополярного мироустройства практически весь мир превратился в зону стратегических интересов единственной мировой сверхдержавы. Одним из приоритетных регионов американской внешней политики объявлен Кавказ. При этом именно Кавказ был и остается регионом, наиболее уязвимым с точки зрения интересов России; отсюда, с Кавказа, уже около двух десятилетий исходят многочисленные угрозы российской государственности. Естественно, что именно в Кавказском регионе российско-американские противоречия приобрели особую остроту, определив в последние годы беспрецедентно плохое состояние грузино-российских отношений.
     
     Провал военной авантюры Тбилиси в Южной Осетии привел к катастрофическим последствиям для Грузии. Признание Россией Абхазии и Южной Осетии - закономерный итог шовинистической и безответственной политики, которую проводили М. Саакашвили и все его предшественники от грузинских меньшевиков до Э. Шеварднадзе. Этот судьбоносный для Абхазии и Южной Осетии и столь сложный для России шаг определит всю систему международных отношений на многие годы вперед.